ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЖОРНОВСКОЙ ШКОЛЫ
 |
Начальная – до 1930 года Семилетка – 1930-1962 годы Восьмилетка – 1962-1971 годы |
 |
19 декабря 1970 года – день рождения Жорновской средней школы |
 |
27 апреля 2005 года школе присвоено имя Героя Советского Союза, генерал-майора Королёва Николая Филипповича, земляка, уроженца д. Аминовичи Осиповичского района |
 |
1 февраля 2010 года присвоен статус государственного учреждения образования «Жорновская средняя школа имени Н.Ф.Королёва» |
История Жорновской школы своими корнями уходит в далёкое прошлое.
Первое документальное упоминание о Жорновской школе
Из отчета о церковно-приходских школах и школах грамотности Минской епархии за 1894-1891 годы. Издание город Минск, 1894 год, страница 182.
« Жорновская церковно-приходская школа 1884 год. В неудобной наёмной квартире. Обучал мещанин Антон Шатило, окончивший классное народное училище с возмещением 38 рублей за учебное время. Учащихся в школе 15 мальчиков.»
Предоставлено Виктором Владимировичем Хурсиком.
Истории развития школы в деревне Жорновка посвящена и одна из глав исторического очерка Виктора Владимировича Хурсика «Белы лебедзь у промнях славы: Магдаліна Радзівіл».
(Выдавецтва “Пейто”, 2001 год , г. Мінск ,праспект імя газеты “Известия”, 57/31)
Из воспоминаний Полины Мядёлка:
«Вось што мне расказалі ў Жорнаўцы.
Дом, які па загаду княгіні быў прызначаны пад школу, знаходзіўся ў лясніцтве за паўтара кіламетра ад маёнтка. Два пакоі, доўгія сталы і такія ж лаўкі, пустая шафа, пустыя сцены. На маё пытанне, як будзе абсталявана школа, ці ёсць неабходныя навучальныя дапаможнікі і школьныя прылады, адміністрацыя адказала, што яны пра гэта нічога не ведаюць. Прыйшлося з'ездзіць у Мінск і "патурбаваць" яснавяльможную.
- Даволі таго, што я вызначыла дом і дала навучыцельку, — холадна адказала яна.
- Але як жа пачынаць заняткі ў голых сценах, без падручнікаў, школьнай дошкі, крэйды, сшыткаў?
- Я не мею сродкаў на то. Нех самі купуют. Я савсем тэраз бедна, маёнткі ніц не дают, мужыкі не хоцят працоваць.
Як пазней мне паказала Міколітэ, толькі з Жорнаўскага лясніцтва кожны тыдзень здавалі ў банк на рахунак княгіні не менш 10 тысяч.
На свае грошы купіла я ў кнігарні з два дзесяткі лемантароў, першых кніжак для чытання, грыфельных дошак, а на іншае ўжо і грошай маіх не хапіла, ды і не надта чаго можна было знайсці ў мінскіх магазінах.
У Жорнаўцы і па бліжэйшых вёсках апавясціла аб прыёме вучняў. Але пайшла чутка, што гэта нейкая незвычайная школа, што ў ёй будуць вучыць не так, як у іншых школах, а па-мужыцку. Бацькі прыводзілі дзяцей, аднак з вялікай няўпэўненасцю, баяліся запісаць іх у школьную кнігу.
– Як я буду вучыць? Так, як і ў іншых школах, — тлумачыла ім. — Баяцца няма чаго, абы нашы дзеці ўмелі чытаць, пісаць, задачы рашаць. Калі будзеце незадаволены, дык забярэце сваіх дзяцей і пашляце ў Пухавіцкую школу. Гэта ж будзе зрабіць нескладана.
– Ды мы б і цяпер туды аддалі, але ж надта далёка хадзіць — пяць з гакам вёрст, дык няхай ужо сюды паходзяць да вясны.
Усё ж такі запісалася звыш 30 дзяцей пераважна першага года навучання.
Пачаліся заняткі. Як я і чакала, цяжкасці сустракаліся на кожным кроку. Карысталіся лемантаром, перакладзеным Цёткай у скарачэнні з польскага лемантара Промыка. Гэта тоненькая брашура фарматам прыблізна 14x12 см з рысункамі памерам у 12 кв. см. і літарамі ненашмат большымі ад звычайнага газетнага шрыфту. Граматыкі беларускай мовы і правапісу ў той час яшчэ не існавала, не было і праграм. Не хапала грыфельных дошак, сшыткаў. Пісалі дзеці на выпадкова раздабытых абрыўках паперы пераважна алоўкам. Класную дошку бацькі самі змайстравалі, ахмістрыня і Міколітэ раздабылі кавалак крэйды.
Вучыліся дзеці ахвотна, цешыліся, што кожнае прачытанае слова было ім. зразумела. Для старэйшых вучняў, якія ўжо ўмелі чытаць, апрача беларускай мовы, выкладалася руская. Гутаркі на прыродазнаўчыя, гістарычныя і геаграфічныя тэмы прыходзілася весці самой, карыстаючыся сваёй памяццю і некаторымі дапаможнікамі.Арыфметыка выкладалася на беларускай мове, аднак з рускай тэрміналогіяй: беларускай тэрміналогіі, як і беларускіх падручнікаў па арыфметыцы, таксама не было.
Нягледзячы на тое, што падручнікі па рускай мове непараўнальна лепш адпавядалі справе навучання, аднак прыходзілася тлумачыць нямала. Часта і ў голаў не прыйдзе, што дзеці могуць не разумець, або па-свойму тлумачыць самыя, здавалася б, зразумелыя словы.
Праз тры месяцы дзеці першага года навучання ўжо закончылі лемантар і даволі бегла чыталі апавяданні з першай кніжкі для чытання. Прыходзілі маткі дзякаваць мне і не маглі надзівіцца, што так хутка іх малыя навучыліся чытаць…
Пасля новага 1918 года мы з братам адкрылі вячэрнюю школу для дарослых. Рабочая моладзь з вялікай ахвотай кінулася да навукі. Я ўпершыню працавала з дарослымі і са здзіўленнем пераканалася, што дарослым значна цяжэй адолець першапачатковую грамату, чымся дзецям. 3 лічэннем было лягчэй, але з чытаннем і лісьмом дзеці-школьнікі абганялі дарослых.
Заняткі адбываліся кожны вечар у панскай кухні, — даволі вялікім і цёплым памяшканні. Суботнія вечары праходзілі па асобнай праграме. Спачатку я праводзіла гутарку на прыродазнаўчыя тэмы, затым чытала творы мастацкай літаратуры — Купалы, Коласа, Цёткі, Бядулі. Заканчвалі вечар беларускімі народнымі песнямі і танцамі пад скрыпку з цымбаламі. Нашы суботнія вечары карысталіся вялікай папулярнасцю. Збіраліся не толькі хлопцы і дзяўчаты з навакольных вёсак, але і старыя.
Из воспоминаний родной сестры известной белорусской поэтессы Констанции Буйло-Иры (Михалины) Буйло:
Мне адвялі пад школу асабняк, размешчаны ў паўкіламетры ад сядзібы. Там былі чатыры цудоўных асабнякі ў выглядзе лецішчаў, побач лес, і жыў ляснічы, немец Шталь з жонкай. Яны пазнаёміліся са мною, і я бывала ў іх у гасцях. У школу прывезлі вялікія сталы і лаўкі, і я пайшла па парабках у пошуку вучняў — набралася чалавек трыццаць. Усе яны, на шчасце, былі ці зусім няграматныя, ці ледзь-ледзь чыталі і пісалі, у адваротным выпадку мне было б цяжка з "6-класнай адукацыяй". Я вучыла дзяцей пісаць палкі, лічбы і крыху катэхізіса па загаду княгіні. Пасля ўрокаў я хадзіла з дзецьмі ў лес гуляць. Яны былі вельмі добрыя, паслухмяныя, ніякага свавольства, забітыя і сарамлівыя. Мяне ніхто не кантраляваў, ніхто не правяраў. Я была прадастаўлена самой сабе.
**********************
По воспоминаниям старожилов, приблизительно в 1912-1913 годах, в деревне Жорновка работал учителем Адам Кравченко с Погорельской волости, учителя Ушакевич и Полина Мядёлка. Учителя часто менялись. Учителей направляла Погорельская волость. Специального здания не было. Обучение велось в наёмных помещениях. Чаще всего занятия велись в домах местных жителей: Збанка Александра и Ефима Зайца. Занятия также проходили и в деревне Дуброва в помещении бывшего лесного техникума, который переехал вскоре в город Полоцк.
После Октябрьской революции 1917 года на территории фольварка в деревне Жорновка княгиней Радивил был открыт приют для детей сирот. Для обучения этих детей были привлечены две учительницы, фамилии которых никто из старожилов не помнит. Их просто называли «паненачкі». Дети обучались на белорусском языке. Посещали школу и некоторые ребята из деревни Жорновка: Жук Любовь Андреевна, Ланевская Александра Петровна, Кучинская Лидия Давыдовна. В школе также преподавали основы придворного этикета.
После изгнания белополяков в 1920 году, учителя в школе работали по найму, 3 рубля за ученика и по очереди. Родители учеников кормили учителей. Учитель Ануфрий, фамилию никто не помнит, уроженец деревни Аминовичы в летнее время пас скот, а в зимнее время учительствовал. Занятия проходили в частных домах.
В 1922 году его сменил Норко Степан Устинович. Он не только учил детей грамоте, но и помогал ликвидировать неграмотность среди взрослого населения. В 1928 году в колхоз «Красный батрак», в который входила и деревня Жорновка, приезжал председатель ЦИК БССР А.Г.Червяков. Ему очень понравился умный, эрудированный учитель, и по его предложению Норко Степан Устинович перешел работать в наркомат просвещения города Минска. Это было в 1929 году. Через четыре года Норко Степан Устинович умер.
В 1930 году после окончания Могилёвского педагогического техникума в Жорновскую школу приезжают молодые учителя Кучинский Федор Яковлевич и бывшая учащиеся Жорновской школы Кучинская (Гринько) Лидия Давыдовна. Учителя Кучинские не только добросовестно работали в школе, но и проводили большую культурно-массовую, организационную работу среди населения. Под их руководством в колхозе «Красный Ударник» был создан ансамбль песни и танца, который много выступал не только перед земляками, но и организовывал выступления за пределами района. Слава об ансамбле дошла до нашей столицы-города Минска. В 1939 году ансамбль песни и танца удостоился чести представить своё выступление на ВДНХ в городе Москве. За хорошую работу Кучинский Федор Яковлевич награжден медалью «За трудовую доблесть» и знаком «Отличник просвещения».
Во время Великой Отечественной войны здание школы сгорело.
С 1944 года занятия проходили в доме местного жителя Стельмаха Ануфрия. Потом в здании колхозного клуба, где и осталась школа насовсем.
С 1954 года директором школы стала Ромашкова Оксана Федосовна. За многолетнюю и добросовестную работу Ромашковой О.Ф. было присвоено звание «Заслуженная учительница БССР».
В 1970 году в деревне Малая Грава (в 0.5 километра от д. Жорновка, в сторону местечка Лапичи), под руководством директора школы Петрова Олимпия Нестеровича, была построена новая типовая двухэтажная школа на 320 мест. Новой школе был придан статус средней. До этого момента ученики получали в Жорновской школе только восьмилетнее образование. А среднее образование получали по соседству - в Лапичской средней школе.19 декабря 1970 года дети впервые переступили порог новой средней школы. С этого времени 19 декабря 1970 года считается Днём рождения Жорновской средней школы.
На протяжении всех последующих лет школа находится в развитии, постоянно меняет свой вид, укрепляет материально-учебную базу, воспитывает достойных граждан Республики Беларусь.